Жить сердцем

Известному тобольскому мастеру кино и фотографии, заслуженному работнику культуры России Анатолию Головкову 23 июня 2010 года исполнилось 70 лет.

В замороженной насквозь комнате шли съемки сцены последнего ночного боя атамана Ермака. Крутился большой барабан с рисунками Семена Ремезова, фыркал кипятком видавший виды походный чайник, извергая пар и мощные струи, изображавшие дождь. Свет фонаря, испуганно вспыхивая, напоминал раскаленные молнии. Вспышки метались по комнате, отражались яркими бликами в многочисленных «сталактитах», щедро украшавших стены и пол лаборатории…

Анатолий Семенович Головков, как ребенок, радовался каждому удачному кадру. Он истово творил, создавая кинолегенду по уникальной летописи великого тобольского самородка Семена Ремезова. Он весь был там, где погибал отважный предводитель сибирских первопроходцев Ермак. Словно великий маг, возвращал нам утраченное время…

Другая киносцена памятна неменьше. В промерзшем насквозь рабочем кабинете Головкова мохнатые наросты на заснеженном окне, забитом фанерой, сквозь объектив кинокамеры смотрелись легкокрылым куржаком – изящной вязью зимнего письма. Семеныч священнодействовал над фильмом о поэте Петре Ершове. И снова рождалось чудо: из ничего, из ниоткуда. Словно кто тебя перенес на два века назад. Видение завораживало, притягивало своей неизъяснимой прелестью: горела свеча в старинном медном канделябре, гусиное перо лежало на зеленом сукне стола. И Ершов, милый, неприспособленный к суровой жизни вечный ребенок, грустно писал печальные вирши о Тобольске, где так «томительно, как грустно в этой мертвенной глуши»…

У Анатолия Семеновича Головкова за его долгую и наполненную творчеством жизнь снято не-сколько десятков таких ярких фильмов. Почти все они удостоены дипломов и званий лауреата областных, всероссийских и всесоюзных фестивалей самодеятельного киноискусства. Их автор – обладатель большой золотой медали всесоюзного кинофестиваля. За творческие достижения в киноискусстве он был отмечен дипломом ВДНХ СССР, награжден бронзовой медалью международного кинофорума в Одессе. Возглавляемая им киностудия «Юность» не только получила высшее звание «народного самодеятельного коллектива», но и уверенно вошла в десятку лучших киностудий страны. Творческому коллективу, которым А.С. Головков руководил почти 40 лет, присуждена премия Тюменского комсомола.

Теперь творческие победы одерживают и его ученики. Их за 48 лет педагогической деятельности в Доме пионеров и Тобольском колледже искусств и культуры им подготовлено более 600 человек. Но Семенычу этого показалось мало. Он еще занялся созданием телевидения в Тобольске. И здесь его богатый опыт кинопроизводства вновь пригодился. С головой ушел в новое для себя дело. Но, создавая телевидение, он еще и о студентах своих думал, хотел, чтобы и они на телевизионном рынке были востребованы. Жаль, не все удалось реализовать…

Затем он опять вернулся в кинематограф и вместе с сыном Виктором трудился над дилогией о семье последнего русского царя. И о «забытых» было Головковых опять заговорили. Награды престижных кинофестивалей подтверждали непреходящее мастерство тоболяков…

Более 30 лет назад я проходил дипломную практику в Тобольском культурно-просветительном училище. С помощью А.С. Головкова, Ю.Г. Почежерцева и В.И. Злыгостева упорно осваивал основы кинофотомастерства. Это было удивительное время, вдохновляющее на творчество. На моих глазах рождались фильмы, делались словно бы невзначай открытия, велись острые дискуссии о смысле жизни и назначении киноискусства, изобреталось недостающее кинооборудование.

И все это вершилось с какой-то внутренней радостью, ощущением сопричастности к чему-то великому. Энергия педагогов била через край. В старом здании училища, продуваемом со всех сторон ветрами, царили теплота чувств, общая окрыленность романтикой, сердечное дружество, как сказал бы А.С. Пушкин. Каждый день был для меня как откровение. Я до этого и не подозревал, что может быть иная, более светлая, возвышенная жизнь, наполненная творческими поисками, общими радостями. Тогда, быть может, и родилось во мне желание трудиться в училище, хотя бы чем-то походить на этих ни на кого не похожих, странных личностей, которые творили до самозабвения. Благодаря этим замечательным педагогам, так удачно продлилось мое детство и не потерялось в суете взрослой жизни, а до сих пор греет душу, удобно устроившись во внутреннем кармане пиджака. Ближе к сердцу…

Пытливый ум, стремление открыть тайное, сокрытое для нелюбопытного взгляда – это рано проявилось в Анатолии Головкове. Не мудрено, что он стал туристом-краеведом – одним из первых в Тобольске. А когда в школе научился фотографировать, то уже не расставался с фотоаппаратом, стремясь запечатлеть все красоты окружающего мира. Потом в его послужном списке будет водный поход на шлюпках до Салехарда, восхождение на гору Рай-Из на Приполярном Урале. Он будет возглавлять оздоровительный лагерь Тобольского культпросветучилища на Карачинском озере, станет организатором городских и областных слетов туристов. Был даже в Москву командирован на всесоюзный слет юных туристов. Путешествовал по Байкалу и Северному Кавказу. Получил звание инструктора водно-пешеходного туризма. Теперь пишет об этом книгу…

Анатолий Головков окончил школу №13 в 1958 году и поступил учиться в техническое училище, где готовили киномехаников первой категории. А кино он очень любил, как и многие подростки послевоенного времени. Не пропускал ни одного фильма. Знакомый киномеханик Шестаков разрешал им заряжать пленку в аппарат, и пацаны смотрели фильмы у него из аппаратной. Это кинооборудование всегда вызывало в Анатолии ощущение чего-то таинственного, почти волшебного: в темноте зала обыкновенный белый луч вызывал настоящие слезы и неподдельную радость. Любовь к кино пришла к нему естественным путем, из детства. И он сохранил удивительно восторженное чувство перед кинематографом на всю жизнь.

Кино и фотография, краеведение и туризм стали работой, призванием, смыслом его жизни, крепкой опорой в «безвременье», когда менялись политические режимы, исчезали государства, рушилось то святое и вечное, во что еще вчера безгранично верилось. И он спасался кинематографом, создавая в нем свой дивный мир, тем храня себя от скверны жизни…

Я многое через него постиг: у Головкова учился умению истово служить делу, биться за фильм или статью так, словно они последние в его жизни. Сам того не ведая, он подвиг меня видеть мир в иных красках, высотах и глубинах. Через его фильмы, телепередачи, статьи, фотографии я становился мудрее и зорче сердцем. Просто он, как и Маленький принц, давно уже знал, что самого главного глазами и не увидишь…

Виктор Горохов

«Говорит ударная комсомольская…»

Когда его спрашивают о родных местах, обычно он для красного словца отвечает, что родился на одной речке с Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Есть такая небольшая речушка в наших краях, называется Аремзянка. Детство Менделеева прошло в селе Верхние Аремзяны, а он родился в Нижних, что расположены в пятидесяти километрах от Тобольска…

ЧТО ЕЩЕ роднит почётного радиста Валерия Исаевича Каплуна с его знаменитым земляком — так это то, что оба — выходцы из педагогических семей. Здесь сходство, пожалуй, и заканчивается. Из Нижних Аремзян Валерины родители уехали, когда он был ещё настолько мал, что переезд не задержался у него в памяти. Перебрались в село Кугаево, напротив Тобольска через Иртыш. Анна Ивановна работала в начальных классах, Исай Иосифович преподавал историю и немецкий язык. — Сельским учителям в то время приходилось часто менять место жительства. Всего два года спустя мы покинули Кугаево и перебрались в село Малая Зоркальцева.

Там была большая школа-десятилетка, в неё после «четырёхлеток» и «семилеток» подтягивались ребята со всей округи. В этой школе я пошёл в первый класс. Следующий наш переезд был в Санниково, что по Вагайскому тракту в сорока километрах от Тобольска. Отца звали в город, в районо, но он не соглашался. Только в 1960 году, уже крепко заболев, решился принять это предложение. Он прошёл войну, перенёс ранение и контузию, не удивительно, что здоровье постоянно давало сбой. Батя мой, кстати, — коренной тоболяк, выпускник тобольского педучилища, да и мама родом из тобольских окрестностей, из деревни Панушково, соседней с родными мне Аремзянами.

Седьмой класс Валерий проучился в школе № 5 на горе, а после её преобразования в коррекционное учреждение «спустился» под горку в знаменитую «Мариинку». Его мама устроилась на работу в школу № 13, а отец был назначен директором областного архива, в то время хранившегося в старинном здании тобольского Гостиного двора. Когда архив, наконец решено было забрать в Тюмень, Исаю Иосифовичу также предложили переехать и продолжить работу на новом месте. К сожалению, его болезнь прогрессировала, и вместо сборов в дорогу пришлось задуматься о выходе на пенсию — так семья ещё на несколько десятилетий сохранила привязку к тобольской земле. Тем временем Валерий, ставший учеником одной из знаменитейших школ области, решил вместо десятого класса держать экзамены в местное культпросветучилище. Желание это окончательно закрепилось во время посещений драматического кружка, членами которого были вполне продвинутые в творческом плане люди. Например, Валерий Медведев, нынешний главный режиссёр Тобольского драматического театра, делал там свои первые сценические шаги.

— Я поступил в училище на режиссёрское отделение. Специальность преподавал интереснейший человек — участник войны Алексей Иванович Зайков, а директором был Зиновий Григорьевич Сухер. Культуре уделялось самое серьёзное внимание, ведь она была одним из инструментов компартии, помогавших решать воспитательные и пропагандистские задачи. Мы были призваны обслуживать село, тем не менее, наше обучение длилось целых четыре года. В деревнях тогда строились клубы и дома культуры, а самыми образованными людьми считались их работники и учителя. Распределение Валерий Исаевич получил в районный отдел культуры Тобольского райисполкома. Должность «методист» только в восприятии стороннего человека отдаёт сухим шелестом казённых бумаг. На самом деле молодой человек сразу собрал агитбригаду, вместе с которой объехал все уголки тобольского района. Какая бы пора ни стояла на дворе — посевная, сенокос, уборка урожая, ребят с нетерпением дожидались и горячо принимали их постоянные зрители. Ездили обычно на грузовой машине: кузов выстилали соломой, туда набивались парни и девчонки, и по ухабам грунтовок с шутками и песнями отправлялись в путь. Естественно, не обходилось без приключений… Однажды всю компанию в дороге застал снегопад, а дело, надо сказать, было 10 июня. Накануне на речном трамвайчике молодые артисты выехали в Тахтаир, там после выступления заночевали, утром должны были отправляться в Байкалово. Проснулись — на улице белым-бело…

— Девушки в сарафанах и босоножках, ребята в майках или рубашках — всю неделю стояла такая жара, что о тёплой одежде никто не задумывался. Что делать? Хозяйка дома, где мы провели ночь, бросилась по соседям. Набрала ватных штанов, стёганых курток, кирзовых сапог. Скажу вам: когда мы всё это надели, я подумал, что подобного маскарада в жизни не видывал. Но до места всё-таки добрались, не замёрзли. Впрочем, лето есть лето — выглянуло солнце, и весь снег растаял. Вещи мы аккуратно сложили и вернули жителям Тахтаира.

РОМАНТИКИ в артистической жизни хватило бы, пожалуй, на целую книгу рассказов: ещё в учебную пору студенты культпросветучилища начинали выезжать с концертами к работникам леспромхозов. Однажды на катере дошли до самого Малого Атлыма — дышали свежим хвойным воздухом, видели туманы над водой, знакомились с бытом северян. В конце шестидесятых Валерия пригласили во вспомогательный состав местного драматического театра, а позднее и созданного при нём ТЮЗа. В 1968 году на теплоходе «Аркадий Гайдар» он впервые отправился в одно из знаменитых гастрольных плаваний, которыми так гордилась тобольская труппа. Путешествия проходили шумно, празднично, весело. Артисты порой и ночами не смыкали глаз. Нередко к тоболякам присоединялись столичные звёзды — певцы, музыканты. Что-то уже тогда было в этом провинциальном крае, что заставляло их, избалованных вниманием, на время забыть о привычном комфорте и отправиться водой до Салехарда, останавливаясь с концертами в глухих прибрежных посёлках. Валерий Исаевич вспоминает, как однажды их попутчиком оказался целый цыганский ансамбль.

Труппа театра по тем временам считалась сильной. Об этом свидетельствовал, например, спектакль «Кремлёвские куранты», где одним из действующих лиц был Владимир Ленин. Надо заметить, что роль эту и в кино, и на сцене было позволено играть далеко не каждому артисту. «Ильичами» становились только самые проверенные и убедительные мастера, нет такого в коллективе — не замахивайся на масштабные идеологические произведения. В Тобольске актёр Фёдор Тольский имел соответствующее разрешение и успешно представлял революционного вождя. Не мог Валерий Исаевич не упомянуть и о любимом всеми тоболяками Теремке, знаменитом старинном театре в подгорной части города, выстроенном без единого гвоздя. Артисты обожали его и знали до мельчайшей щепочки. Могли с закрытыми глазами сказать: вот тут в паркете доска скрипит, а тут уже совсем расшаталась. Впрочем, несмотря на любовь к театру и сцене, не актёрство стало основной профессией Каплуна. И не педагогика, хотя в 1971 году директор Сухер пригласил его преподавать в культпросветучилище агитбригадное и клубное дело. Нет, себя он нашёл ещё раньше, в 1966 году, когда собравшийся в армию приятель-диктор тобольского радио привёл его на своё место. — Возможно, благодаря моему отцу отношение к работникам радио в нашей семье сложилось совершенно особое. В деревенских домах, как правило, не было электричества, и мы слушали большой приёмник на батареях. Батя всех московских дикторов знал по голосам, а было их двадцать два. Особенно мне нравилось, как комментатор Синявский ведёт футбольные матчи — картинка происходящего на поле живо рисовалась перед глазами. И, конечно, все дикторы обладали исключительной литературной речью: невозможно представить, чтобы они неправильно построили предложение или поставили ударение. У меня в детстве была любимая игра: я подносил ко рту кружку, брал газету и читал текст, словно в микрофон. Перед первым в своей жизни настоящим эфиром ужасно волновался, но после, по дороге домой, мне казалось, что все встречные на меня смотрят, и я испытывал настоящую эйфорию. До этого со мной такое было только один раз: я учился в седьмом классе и услышал о полёте Гагарина в космос. Домой, вниз под горку, в тот день бежал бегом, и чувство переполняющей радости словно поднимало меня над тротуаром.

А ЭТОЙ РАБОТЕ Валерий Исаевич, что называется, прижился. Радиоузел располагался опять же под горой на улице Ершова. Это был белый двухэтажный домик: внизу монтёрская, вверху — аппаратная и студия. Весь город утопал в паутине радиопроводов. Провода часто рвались, и монтёры на велосипедах мчались устранять аварии. Эфиры были прямыми, ответственность на дикторах лежала колоссальная. Говорили о школе, говорили о театре, передавали музыку по заявкам слушателей, но основной темой новостей и репортажей оставалось сельское хозяйство. Во время уборочных с ежедневными итогами выступали члены райкома партии, отчитывались о молоке, сене, заготовленных на зиму овощах. И всё же обстановка в городе постепенно менялась: сперва появились бородатые дядьки-геологи, следом — строители. А вскоре стали происходить события, имевшие для тоболяков поистине историческое значение.

— 25 октября 1967 года на левый берег Иртыша пришёл первый поезд. Значение этого момента переоценить было очень трудно. Прежде с областным центром нас связывала только разбитая дорога, по которой люди добирались минимум восемь часов, чаще всего в холодных автобусах. Любые грузы, в том числе продукты питания, в Тобольск доставляли летом, по реке. Зимой снабжение города замирало. И вдруг до нас дотянулась железнодорожная ветка! Мне посчастливилось делать этот репортаж: помню, было очень холодно, тем не менее, собралось множество гостей. Все мы ждали поезд, и он появился, празднично украшенный, с портретом Ленина на локомотиве. Так в Тобольске появились профессии, которых раньше никогда не было: железнодорожник, обходчик, машинист. Следующим событием стало строительство моста, связавшего два берега реки, а железная дорога шла дальше, на север, пронизывая всю область, позволяя планировать масштабные беспрерывные грузоперевозки. Не за горами было и строительство нефтехимического комплекса — вот уж где журналистам представилась возможность развернуться. Валерий Исаевич разводит руками, говорит: не уверен, сохранилось или нет в архивах его радиоинтервью с бульдозеристом, первым бросившим в кузов самосвала ковш земли на этой стройке. Он и его коллеги-журналисты, натянув болотные сапоги, чуть ли не ежедневно лазили по площадкам, чтобы пообщаться с перепачканными в грязи, заросшими многодневной щетиной рабочими. Ради хорошего материала не жаль, было никаких усилий: на глазах у Каплуна собкор Тюменского телевидения и радио Сергей Бельмесов улёгся в глубокую лужу пополам с раскисшей землёй и глиной, чтобы снять, как вертолёт спускает оголовок центральной газофракционной установки. Но этих трудов было мало для освещения будней гигантского проекта. Стройка нуждалась в собственном радио. Когда этот вопрос решится, работать в новом качестве пригласят Валерия Исаевича. «Говорит ударная комсомольская…» — так несколько лет подряд будут начинаться его программы.

— Ещё одной вехой стало появление в городе собственного телевидения. По инициативе председателя тобольского горисполкома Лячина сюда была доставлена вышка — не телевизионная, а пока ещё нефтяная. Установили её на Панином бугре, и поскольку телевизоров почти ни у кого не было, я с другими болельщиками ночами бегал туда, чтобы посмотреть прямые трансляции хоккейных матчей между нами и Канадой — в 1972 году как раз состоялась знаменитая серия, принёсшая победу Советскому Союзу. Что тогда творилось у экрана! Собравшиеся прыгали, кричали, визжали. А как-то на обратном пути дорогу мне преградила огромная собака: мы постояли, посмотрели друг на друга, и она свернула в темноту, в какой-то переулок. Только позже я узнал, что встретился не с собакой, а с волком — его видели и другие люди. Пришлось даже обращаться к охотникам, чтобы те избавили подгорный район от опасного гостя. В 1974 году Каплун поступил на заочное отделение Челябинского института культуры. Смеётся: «Вернулся и решил похвастаться перед женой, что буду получать высшее образование. В ответ услышал: пока ты ездил, я тоже поступила — в Тобольский педагогический институт. Так мы с Галочкой и учились одновременно. На последнем курсе у нас родился сын Евгений. До этого в 1970 году появилась на свет дочь Елена». В конце 70-х Валерий Исаевич был назначен заведующим отделом культуры Тобольского райисполкома. Ему намекнули: совмещать такую должность и дикторскую работу несолидно. Три года он руководил отделом, потом ушёл и по решению парткома «Тоболпромстроя» создавал радио стройки Тобольского НХК. — В Тюмени в комитете по телевидению и радиовещанию мне выделили два студийных магнитофона. Я делал записи, брал готовую кассету и нёс её под гору, в радиоузел, где материал выходил в эфир. Таким дедовским способом работал до 1986 года, а потом вдруг услышал, что в Тюмени объявлен конкурс на замещение вакантной должности диктора радио и телевидения. Решил, что это, наверное, шанс реализовать свои подросшие амбиции, приехал, встретился с председателем телерадиокомитета Владимиром Порфирьевичем Костоусовым и его заместителем Анатолием Владимировичем Туринцевым. Мне дали комнату в общежитии. Я в ней посидел, поскучал: семья-то осталась в Тобольске. Решил, что поеду обратно, поменяю квартиру и перевезу сюда всех своих близких. С этим обещанием меня и отпустили. В начале августа мы все вместе приехали в Тюмень, пятого числа я вышел на работу и верой и правдой служил на радио до 2007 года. Жена в Тобольске работала сперва воспитательницей, позднее заведующей детским садом, строила новый садик, руководила им. Сегодня заведует тюменским садиком №58, подумывает об отдыхе. За годы тюменской работы тоже найдется, о чём вспомнить: например, Валерий Исаевич удостоился чести вести две инаугурации — губернатора Рокецкого и губернатора Собянина, которые проходили в здании областной филармонии. В 1992 году его направили в Санкт-Петербург для повышения квалификации. Он говорит: «Я тогда целых десять дней вещал на питерском телевидении, которое смотрела вся страна. Стоял октябрь, было дождливо, промозгло, грязно, но работа в окружении профессионалов высочайшего класса искупала все неудобства». Из ситуаций, которые сегодня кажутся смешными: однажды в тюменской аппаратной за двадцать минут до эфира уронили и размотали километровый рулон с записью передачи «Письма и песни». Ползали и сматывали его все, кто оказался рядом, — успели ровно за десять секунд до начала.

СКУЧАТЬ Валерий Исаевич не привык и не собирается. Его супруга с юных лет сохранила дружбу с двумя своими сверстницами — тоже педагогами, тоже тоболячками. Их семьи теперь в Тюмени, и нет такого праздника, чтобы компания не собралась за одним столом. Сам он — член правления тобольского землячества, отвечает за связи со СМИ, в том числе с телерадиокомпанией «Регион-Тюмень», которую иначе, чем «родной» не называет. Ну а поскольку для Тобольска нынче год юбилейный, пора оценок и осмыслений пройденного большого этапа, воспоминаний и очередных планов, то и для журналиста это время новых встреч с его прежними героями, работниками села, служителями музы, тружениками ударной комсомольской…

Виктория Ермакова

Жить в Тобольске

Григорий Бочанов жил в Тобольске дольше всех остальных тобольских художников. Из своих в общей сложности восьмидесяти шести лет, вот уже за шестьдесят не самых коротких годочков. А точнее, и сверх того. Тут счет идет уже почти на восемьдесят лет.

Мальчиком он увидел впервые Тобольск, кремль на высоком берегу, сюда потянулась душа. От страшной, забитой русскими сибирскими крестьянами баржи на Иртыше…

Шел 1929 год: простых крестьянских людей, со стариками и детьми, отрывали от родной земли, привычной жизни, отправляли в чужой холодный Нарымский край. Семью крестьян Бочановых выселили из деревни по названию Сладкая на юге Омской области. Так что хватили они жизни горькой и недолгой.

Мать и отец мальчика Григория ушли из «новой» жизни сразу. Васьюганский детский дом стал его домом, родным человеком осталась в памяти директор детдома Мария Борисовна Красина. Тоже ссыльная. Как и остальные воспитатели крестьянских сирот.

Для Григория эта встреча оказалась счастливой. Интеллигентные русские женщины пробуждали интерес к искусству, живописи, ко всему прекрасному в жизни. Закладывали в формирующийся детский характер ту силу, которая дает возможность любить жизнь. Истинно видеть мир позволяет лишь любовь. Она одна не обманывает.
Художник Бочанов свою любовь к жизни выражает через родной, всегда близкий сибирский пейзаж. Пейзажи им пишутся, как бы только для себя. Потому что душа просит. Оттого получается — для людей.

Второй раз Григорий Бочанов увидит Тобольск через восемнадцать лет. После детдома, призыва в июле 1941 года в ряды Красной Армии, службы в артиллерийской батарее на Тихом океане. Там война закончится позже. Медаль «За победу над Японией», орден «Отечественной войны II степени» подтверждали его заслуги и подвиги.
В Тобольск демобилизованный солдат Бочанов приехал в 1947 году. И вновь ему повезло со счастливой встречей. Он поступил на работу в Тобольский филиал Тюменского товарищества «Художник», где его приметил и приветил, бог весть как попавший в Тобольск, еще один старый интеллигент Павел Николаевич Лазутянский, до революции получивший образование в Петербурге, в знаменитом, широко известном в прежней России художественном училище барона Штиглица.

Бывший солдат познавал тайны живописи, технику письма, приобщался к традиционной русской художественной школе. Старый интеллигент Лазутянский жил воспоминаниями, Бочанов был молод, жил настоящим и будущим. Как и вернувшийся с фронта Петр Прокопьевич Токарев, также увлеченный живописью. Григорий Бочанов и Петр Токарев в 1948 году организовали в Тобольске художественную мастерскую, ее участниками стали другие фронтовики. В 1952 году в городе открылась первая в послевоенное время художественная выставка. Тогда это было крупным культурным, знаковым событием не только для молодых художников, для всех горожан.

В 1953 году картина тобольского художника Григория Бочанова «Ледоход на Иртыше» была замечена на всероссийской выставке в Москве. В 1954 году его картина «Иртыш весенний» появляется на областной выставке в Тюмени, а по прошествии еще двух лет на зональной выставке в Иркутске экспонируется целый цикл работ Бочанова, среди них такие чудесные тобольские пейзажи как «Деревня Ершовка» и «Апрель».

Именно тогда, в 1956 году, Г.С. Бочанов был принят в Союз художников СССР. Работы тобольского художника широко экспонировались на выставках в Москве, Иркутске, Тюмени, Свердловске, Перми, Челябинске, Кургане, Ярославле, Баку.

В Тобольском музее — заповеднике хранятся картины Г.С. Бочанова «Старые улицы Тобольска», «Соборы Тобольского кремля», «Городок на Иртыше», «Обоз с сеном», «Березовая роща», «Тобольск после дождя», «Дары тайги», «Ягоды и кедровые шишки», «Веселый цветок герань».

Пейзажи и натюрморты Бочанова такие светлые, увиденные в Тобольске. Понятно, почему именно здесь, а не в каком ином месте: «Цветущий лен», «Рябина и подсолнух», «Гостиный двор», «Овражек», «Апрель на улице Ермака», «Весенний натюрморт», «Последний снег», «Голубая земля», «Подгорье. Улица Вершина», «Верба цветет».

Перечисление работ художника Бочанова можно продолжать если не бесконечно, то очень долго. А бесконечно можно писать сибирскую природу, к которой город Тобольск близок и в его современном облике. Живет в природе, остается сообразным ей. Художник это видит на своих картинах: «Строится новый город», «Зимний пейзаж. 6-й микрорайон», «Первые девятиэтажные дома в Тобольске».

Картина «Окно в новом доме». В нем художник живет. За окном видны другие дома, построенные из современных, практичных бетонных блоков. На подоконнике в стеклянной прозрачной банке веточка распускающейся вербы. Рядом деревянная раскрашенная русская кукла — игрушка. С куклой и вербой, бетонные дома на картине оживают.

Город — это люди. Чем больше в каждом отдельном живущем человеке художника, тем интереснее, привлекательнее, живее и теплее становится город.

Надо учиться видеть.

Художников — тоже.

Николай Богданец: «Не писать Кремль!»

Много людей, родившись за тысячи километров от Тобольска, в конце концов «осе-дают» в нем, находят здесь свое призвание. Чем же так притягивает наш город? Николай Ефимович Богданец родился в городке Лунинец в Белоруссии.

Учился в обычной школе, рисовал плакаты, стенгазеты — нравилось такое занятие.

В армии освоил профессию киномеханика. «Оба сына, — смеется Николай Ефимович, — пошли по моим стопам. Один, Вячеслав, — художник, преподаватель лицея в Муравленко, второй, Дмитрий, — видеооператор».

— А как вы попали в Тобольск?

— После демобилизации армейский друг уговорил поступать в Омский машиностроительный институт. Не добрал баллов. А в приемной комиссии сидел преподаватель из тобольского пединститута, «вылавливал» таких, как я. Поступил на физмат ТГПИ. Проучился год, понял — не мое. Уехал на родину, поступил в Смоленский пединститут, на худграф, как и мечталось. Но Тобольск тянул к себе, ведь когда учился, познакомился с прекрасной «филологиней». После первого курса приехал в Тобольск и встретился с ней. Летом мы поженились и уехали в Салехард, где работали в одной школе. Родилась дочь Елена. Она потом закончила ТГУ, сейчас трудится в одном из омских НИИ. Вторая дочь — Ирина, воспитатель в детском садике, про сыновей уже сказал.

— А вы чем занимались после рождения первенца?

— Спасибо жене, Людмиле Николаевне, она осталась в Тобольске с родителями воспитывать дочку, а меня отпустила доучиваться в Смоленск. В 1970 году приехал в Тобольск. Здесь мне очень помог в творческом становлении Григорий Степанович Бочанов. А скульптор Николай Васильевич Распопов пригласил в художественные мастерские, где проработал, правда, с перерывом, до начала 90-х. А в 1993-м пришел на худграф, где и преподаю живопись уже 16 лет. Кстати и Слава, мой сын, учился у меня. Вот дорабатываю до летних госэкзаменов — и все. Семьдесят лет все-таки…

— А как творческие вещи совмещаются с преподаванием?

— Параллельно. За кисть берусь нечасто, иногда времени не хватает на все. Работаю маслом, а оно предполагает длительные прорисовки. Жанр? Пейзаж, натюрморт. Пейзажи, конечно, местные. Хотелось бы и белорусские, но как сейчас туда доедешь? А тобольская тема неисчерпаема, мне не надоедает. Некоторые художники говорят, что в Тобольске зациклились на кремле. А я не устаю писать Кремль (именно так, с большой буквы). Пишешь не Кремль, а свое собственное состояние.

— А где можно увидеть ваши работы? И в каких выставках вы участвовали?

— В основном в городских и на худграфе. Лишь на 400-летие Тобольска мои работы были на региональной выставке, и еще ездили в Америку в город-побратим Каунсил-Блаффс. А так — в институтах, учреждениях города и Тюменской области, в частных коллекциях — во Франции, Германии, Америке.

Хорошо бы, чтобы к юбилею состоялась персональная выставка художника. Хотелось бы, чтобы картины Николая Ефимовича посмотрело как можно больше народа.

«Светлый град» на полотне

В столь быстро меняющемся мире в главном наш город не меняется. Как и отношение к нему. Что и подтвердим тут же, как люди просвещенные авторитетной цитатой. В издаваемом в столице российской империи городе санкт-петербурге в первой четверти XIX столетия альманахе «сибирский вестник» за 1820 год прямо так и утверждалось и для видавших виды столичных жителей: «кто хочет видеть нечто прекрасное в натуре, тот поезжай в тобольск». И теперь еще одно наблюдение, касающееся всех настоящих тобольских художников, а значит, и того, о котором наш сегодняшний разговор. Имя его всем тоболякам известно — Владимир Георгиевич Игловиков.

Оказывается, у тобольского художника Игловикова в Тобольске имеется соавтор, и, когда приходилось покидать город по разным причинам, соавтора не хватало. Потому что соавтором для него в Тобольске был и есть сам Тобольск. И без этого соавтора Владимиру Игловикову — никуда. Самое прекрасное — в природе, русской, сибирской, из которой вырос, поднялся город. Художник своим творчеством это постоянно подтверждает и совместно с друзьями — художниками Сибири и всей России открывает для нас город заново. Тобольск предстает пред нашими взорами определенной сибирской природой, «светлым градом», вознесенным над Иртышом, концентрирующим время, хранящим историю. Тот дух народный, который как самый высший Дух, с большой буквы, живет, где хочет, но почувствовать его удается там, где есть «светлый град». Так он был описан у нас в Сибири на Иртыше великим тоболяком — предшественником, зодчим, изографом, летописцем и художником Семеном Ульяновичем Ремезовым. В своей «Краткой Сибирской летописи» он рас-сказал, как вдруг стали видеть «град Тоболеск и соборную церковь да колокольни… христианский град со светом в воздухе, и звон колоколов великий…» После написанного в Санкт-Петербурге о Тобольске слова Семена Ульяновича Ремезова здесь, на месте, сильнее зазвучали в душе. А как они звучали для одного приезжего нового тоболяка. Теперь приходится говорить о самом себе, впервые увидевшем чудесную персональную выставку художника Игловикова.

В уже давнем 1987 году, в празднование 400-летия Тобольска, это было. Сквозь живопись эту попал я в чудесную атмосферу града Тобольска. Со всеми его сохранившимися церквями и колокольнями, со сказочным белокаменным кремлем на крутояре, золотыми маковками под синим небом, с невероятно чистыми снегами, с гудочниками, ложечниками да гармонистами «Тобольской масленицы», со звонами сибирских колокольцев под дугой у птицы-тройки, эх, в упряжке, с бубенцами! Как мечта — память русская, сибирская. Меж добротных, деревянных сибирских домов, с дымами от русских, больших, теплых печей, словно подпирающими небо, держащими на себе, уходящими прямо в синюю высь, кристальную и морозную. И клубы эти белые над Никольской церковью на Никольском взвозе, над Богоявленской — Богородицкой, под Прямским взвозом…

В книге отзывов остались признательные строки: «Без этой выставки, без этих ярких и сочных картин, Тобольск в год его юбилея, все равно, что храм без надглавия. Тоболяк сделал прекрасный подарок своему родному городу, за что и мы, гости города, кланяемся ему». Отзыв и поклон тот дорогого стоили, потому что подпись была: Валентин Распутин (Иркутск). Великий сибирский писатель углядел сибирского тобольского художника. И не он один углядел.

Когда в марте 2003 года Президент Путин посетил Тобольск, в зале, где происходила его встреча с тоболяками, опытные менеджеры повесили картину Владимира Георгиевича Игловикова «Тобольский кремль XVII — XVIII веков». И не ошиблись. Российский Президент с большим интересом, очень внимательно знакомился с работой тобольского художника. А потом Владимир Путин продолжил знакомство с Тобольском. И если изображенный на картине кремль еще более укрепил главу государства в мысли о необходимости вложения средств в реставрацию, восстановление и возрождение тобольских исторических памятников, то спасибо за это тебе, Владимир Георгиевич. От всех тоболяков поклон. Ну, а берущиеся за дело реставраторы пусть узнают себя в твоей картине «Тобольские зодчие». Если не по внешним приметам, так по внутреннему, направленному на благо нашего города, настрою. Чтобы многим хотелось приезжать в Тобольск — видеть «прекрасное в натуре». А кому — то из приехавших и вовсе не захотелось уезжать. Как автору этих строк, ощутившему себя окончательно тоболяком, когда в моем жилище оказалась первая небольшая картина Владимира Игловикова. С зимним Тобольском, замерзшим прудом где-то в Заабрамке. Там выписанные художником дети на льду играли в хоккей. Вдали угадывалась Крестовоздвиженская церковь…

И все было родным, словно жил в Тобольске всегда. Такие чудеса производит игловиковская тобольская живопись. А он, мастер, своими работами добавляет света и тепла. В душе и в доме. А еще — любви к нашему чудесному городу, в котором живем.

Юрий Надточий